Чай. В первой половине XVII в., когда португальцы и голландцы начали привозить чай из Китая, в Лондоне расцвела мода на кофе, который был популярным и во Франции, Испании, Португалии, Нидерландах. Для верхушки английского общества «кофейни», которых тогда открылось множество, служили своего рода «мужскими клубами». В них собирались знатные джентльмены, банкиры, биржевики, политики, журналисты, обсуждая за кофе дела и новости, а то и совершая сделки. Дамам вход в них был запрещен.
Первым, кто открыл продажу чая в Англии, был Томас Гаравей, имевший в лондонском «Сити» небольшой магазин на Эксчейндж элли. Закупив у голландских купцов 140 фунтов чая, он известил о его продаже с аукциона через объявление в еженедельнике «Меркуриус политикус» за 23 30 сентября 1658 г. В нем пояснялось, что это — «прекрасный, одобренный всеми врачами китайский напиток, именуемый китайцами «ча», другими народами «тей». С этого началось торжество чая на Британских островах. Это был зеленый чай, рассыпной и прессованный. Называть его стали по-английски: «ти» (Tea). Расширяя торговлю невиданным ранее китайским продуктом, Гаравей выпустил двумя годами позже рекламный листок, в котором описывал его свойства. Заявив, что чай способен излечить от любой известной болезни, он уточнял: «...сделать тело подвижным и эластичным... избавить от головной боли, головокружения и тяжести в желудке... снять спазмы дыхания... прояснить зрение... изгнать мрачные сны, просветлить голову и укрепить память... хорошо помогает при простуде, водянке, цинге и устраняет инфекцию».
Постепенно в Лондоне наряду с «кофейнями», где стали подавать также чай, возникали комнаты, предназначаемые только для чая, которые оказались более демократичными: в них приличным было появляться и дамам, чем они быстро воспользовались.
читать дальшеРосту моды на чай способствовало то обстоятельство, что поставленный на английский трон Карл II женился в 1662 г. на португальской принцессе Катерине Браганца, которая в числе своего приданого привезла в Лондон большой короб чая. Она любила пить чай и широко угощала чайным напитком придворных дам, придавая ему значимость особого светского угощения. Отметим здесь попутно; что шотландские аристократы, державшиеся отдельно от Лондона, познакомились с чаем только в 1680 г., после того как моду на чай привезла им побывавшая в Голландии Мария, герцогиня Йоркская. Однако распространению этой моды в Шотландии долгие годы препятствовали предубеждения, будто бы чай вредит здоровью и к тому же он «чересчур дорог» и тем самым разорителен для казны. Любителей чая одно время даже преследовали как «преступников».
С годами увлечение чаем взяло верх, и шотландцы стали, подобно англичанам, помногу пить чай. Оценили чай и ирландцы, валлийцы.В 1706 г. у стен лондонского «Сити» открылась «Кофейня Тома», владельцем которой был Томас Твайнинг. Несмотря на название, в этом заведении широко продавали вразвес чай и угощали чаем посетителей, в том числе дам. Ставшее популярным заведение было переименовано в 1717 г. в «Голден лайен» («Золотой лев», и так стоит по сей день. А семейная компания «Твайнингс», уже в девятом поколении, продолжает успешно торговать чаем, завоевав клиентов по всему миру.
Увлечение англичан чаем долго сдерживали очень высокие цены на него, которые были результатом введенных королем пошлин на популярные импортные товары. В результате невероятно широко стала развиваться контрабанда чая, который доставляли через Ла-Манш из Нидерландов, причем самыми разными скрытными путями: на торговых судах, различных частных парусниках, рыбацких лодках. При этом появилось множество подделок под чай. Десятки лет шла борьба с контрабандой чая, но страсть к чаю не утихала. В итоге власти пошли на снижение пошлин. А потребление чая в стране, составившее в 1701 г. 66,7 тыс. фунтов, выросло в 1781 г. до 4915,5 фунта, т. е. в 73 раза за 80 лет. Чай прочно вошел в быт англичан, сильно потеснив не только кофе, но также традиционные эль и новомодный тогда джин.
Чай из Китая поставляли в английские порты суда Ост-Индской компании, созданной еще в 1600 г. решением королевы Елизаветы I. Эта в своей основе торгово-мореходная компания, получившая среди англичан фамильярное имя «Компании Джона», быстро развивалась, тем более что ей были даны грандиозные административные полномочия: монополия на всю торговлю к Востоку от мыса Доброй Надежды и к западу от мыса Горн.
Со временем «Компания Джона» стала главным инструментом сотворения Великой Британской империи, над которой к началу XX в., по горделивому определению самих англичан, «никогда не заходило солнце». Она же явилась главным инструментом давления на китайских императоров. А императоры крайне подозрительно относились к англичанам: продавали им свой чай не иначе, как за особенно хороший английский товар или за серебро, ограничивали заход судов «Компании Джона» в китайские гавани (не более как окрестности порта Кантон), тщательно следили за тем, чтобы англичане не вздумали обосноваться где-либо на побережье Китая. В последние десятилетия XVIII в. Англия пережила подлинную «чайную лихорадку», охватившую почти все слои общества. Наслаждаясь чаем у себя дома и в открывшихся чайных залах и комнатах, англичане увлеклись также чаепитием на природе. На периферии центрального Лондона создавались «чайные сады» — живописные парки с цветниками, прудами и речушками, обширными лужайками, дорожками и скамейками для публики, где самым демократическим образом общались леди и джентльмены, дети с гувернантками, простой народ. Всем им предлагался чай в легких павильонах и на специальных прилавках. В воскресные дни играл духовой оркестр, устраивались состязания и игры на лужайках, а вечером — концерты, фейерверки, красочные иллюминации. Так возникли сады Мерлибон, Раиалех, Воксхолл, которые частично сохранились и поныне в виде парков.
Страсть по чаю перешла в XIX в., хотя интересы и привычки англичан менялись. Закрывались и «чайные сады». Империя богатела, и жители Британских островов стали больше собираться за чаем в уютной обстановке гостиничных залов, в специальных чайных и в собственных гостиных комнатах. Народилась, как уже отмечалось, традиция устраивать специальный «чай после полудня» с разными яствами, авторство которой молва приписала Анне, седьмой герцогине Бедфордской.
Герцогиня Бедфордская
Ритуал «чая после полудня» (Afternoon Tea) живо представлен в произведениях Уильяма Теккерея, Оскара Уайльда, Чарлза Диккенса, Бернарда Шоу. Многим знакомо, как Льюис Кэрролл в книге «Приключения Алисы в Стране чудес» дал описание такого ритуала, полное чисто английского юмора, назвав его «безумным чаепитием». К тому времени англичане особенно полюбили китайский чай типа «конжу» (черный чай), который лучше сохранялся во время долгого морского путешествия из Китая, и к тому же его было легче отличить от всяких подделок, а ими еще долго изобиловал рынок чая в Англии. Сформировалось устойчивое пристрастие к особенно запоминающемуся своим ароматом и вкусом сорту черного чая «кимин», на основе которого и возник знаменитый и неувядаемый бренд «Английский завтрак». Англичане пили этот чай более всего с молоком. Такой обычай пришел, видимо, с Востока, поскольку монголы, тюркские народы, да порой и сами китайцы добавляли молоко в чай. Потомки Томаса Твайнинга и другие поставщики чая придумывали специальные, более легкие и деликатные сорта для «послеполуденного чая». Распространилась мода на китайский чай с бергамотом, который особенно рекламировала фирма семьи Твайнинг, связывая этот сорт с именем лорда Грея, видного государственного деятеля того времени, а он был большим приверженцем его.
Безмерно предан чаю был виконт Пальмерстон, занимавший в середине XIX в. посты министра иностранных дел и премьер-министра. Ему принадлежит точно сформулированная мудрость: «Если Вы замерзли — чай согреет Вас. Если Вам жарко — он Вас освежит. Если Вы расстроены — он Вас подбодрит. Если Вы возбуждены — он успокоит Вас». Увлечение чаем стимулировало бурное развитие чайной посуды и утвари. Гончарных дел мастера, производя некое подобие копий китайских чашек и чайников, долго бились над секретами производства настоящей фарфоровой посуды и в конечном итоге вполне преуспели. Более того, они создали особенный «европейский» стиль чайной посуды. Возникли серии английских «классических» сервизов (в основном эпохи королевы Виктории) от фирм «Спод», «Мейсон», «Веджвуд», «Джонсон» и др.
В середине XIX в. англичане уже тонко различали сорта и марки чая, строго следили за тем, чтобы этот крайне «чувствительный» продукт был свежим и неподпорченным. Очень ценились партии чая первого весеннего сбора с. обилием нежных ароматных «типсов», которых ждали с особенным нетерпением. Однако для традиционных парусных судов «Компании Джона» требовалось более года, чтобы из Сянгана (вблизи Кантона), куда им китайцы разрешали заходить, добираться, огибая Африку, до Британских островов.
Предприниматели тогда уже независимых Североамериканских Штатов неожиданно создали острую конкуренцию английским парусникам. Построив в 1845 г. в Нью-Йорке парусник нового типа «клипер» с обтекаемым корпусом и множеством парусов, они драматически вклинились в чайные перевозки, доставляя товар за какие-нибудь три месяца. Подобные «бегущие по волнам» суда вскоре стали строить и сами англичане. С подлинно спортивным интересом англичане устраивали демонстративные гонки клиперов, доставлявших чай из Китая. Учреждались призы для капитанов и команды судов, заключались, как на конных скачках, пари. По правилам гонок клиперы должны были покидать китайские воды с одной и той же приливной волной и далее на всем пути проходить ряд контрольных пунктов, прежде чем их будут встречать, — как победителей или как побежденных, — толпы лондонцев на берегах Темзы. Достаточным будет сказать, что в 1866 г. в гонке по доставке «весеннего чая» из Китая участвовало более сорока клиперов.
Невероятно возросшее потребление чая англичанами ставило правительство в трудное положение: китайцы не желали увеличивать под партии своего чая закупки дополнительного количества английских товаров (это были в основном хлопчатобумажные ткани), а серебра, которое они охотно брали в оплату чайного товара, у Лондона недоставало. Различные подступы к китайским чиновникам в Кантоне и даже попытка обращения к самому императору Поднебесной не давали результата. Не нашли тогда иного решения, как поручить все той же «Компании Джона» осуществить схему выманивания серебра из Китая в обмен на опиум, с тем чтобы затем этим серебром и оплачивать все расширявшиеся закупки в Китае чая.
«Компания Джона» спешно наладила выращивание опиума в Бенгалии (Индия), откуда он на судах контрабандистов и даже на собственных судах этой компании тайно ввозился в Китай, где, нужно подчеркнуть, действовал строгий запрет самого императора на употребление опиума. Британия к тому времени стала могущественной державой, которая «правила морями» и ни во что не ставила китайского императора. Сам император презирал всех иноземцев и считал себя непобедимым. Случилось то, что должно было случиться: в 1839 г. китайский таможенник при осмотре в бухте близ Кантона английского парусника обнаружил контрабанду и тут же распорядился сбросить в прибрежные воды 20 тыс. коробов опиума. Лондон, воспринимая этот акт как оскорбление, год спустя объявил войну Пекину. Тот в свою очередь наложил запрет на все поставки чая в Англию. Разразился конфликт, получивший известность как «первая опиумная война», который закончился поражением императора и подписанием им в 1842 г. унизительного Нанкинского договора. Англичане получили в свое распоряжение остров Сянган (они переименовали его в Гонконг), доступ в пять китайских портов, снижение пошлин да еще контрибуции. Попытки Пекина сопротивляться этим условиям привели ко «второй опиумной войне» (1857—1860 гг.), которая закончилась сожжением императорского летнего дворца и ликвидацией в Китае запрета на опиум.
Вплоть до начала XX в. англичане «легально» спаивали китайцев опиумом ради того, чтобы наслаждаться вволю полюбившимся чайным напитком.