- Какая красивая женщина! - сурьмила брови сажей Яга. - Какая статная! Ум острый, характер сильный, язык длинный.

- Какая я тебе баба, сопляк! - огрызнулась на Жихарку Яга, подтягивая морщины прищепкой. - Бабы на рынке семечками торгуют! А я – нежное существо...сказочное...почти абстрактное.

- Зато душа у меня - кладезь, - успокоила себя Баба-Яга, выбрасывая осколок зеркала в помойное ведро.

- Эй ты, чучело лесное! Не споймавши бела лебедя да кушае...- хотел было крикнуть Иван-царевич, но вмиг почувствовал во рту кляп, а на руках и ногах - оковы.
- Да, кто же тебя есть-то собрался, дурень! - захихикала Яга, расправляя на полатях войлочное одеяло. - У меня пища сугубо диетическая - трава белена, мухоморы...Ты мне для другого, милок, нужен...
И уже ударяя по щекам сползшего в обморок Ивана, добавила:
- Радикулит у меня разыгрался, сынок...мне б массажик!

- А можно еще раз эту историю послушать, - всхлипнула Баба-Яга, подливая Кощею водки. - С того момента, как ты, опасаясь взлома жесткого диска, свою тысячелетнюю биографию на эту специфическую флэш-карту упаковал и в утку засунул.

- Спасибо, сынки, не побрезговали, уважили старуху, - выпроваживала поутру Яга Царевича с Серым Волком. - Но оставить вас у себя я не могу - традиция не позволяет. В третий раз я только по любви...

- Прекрасно понимаю Вас, юноша, - интеллигентничала Яга, гладя по голове упавшего при виде ее в обморок Ивана-Царевича. - Умом-то понимаю, что не девочка уже, сто первый десяток пошел, а до сих пор все так же сногсшибательно, прям скажем, неприлично красива!

- А лес-то, сопляк, поавторитетнее тебя будет, - проскрипела Избушка-на-Курьих Ножках, поворачиваясь к Жихарке задом.

- Ну, надо же! - содрогнулась Яга, услышав из уст Кощея его житейскую историю. - Такой интеллигентный с виду мужчина, а в яйце - игла!

- А вот я не ревнивая, милок, - выслушав историю Ивана о его случайной измене царевне, сказала Яга. – Я – импульсивная. Допустим, голову тебе я не откушу. А вот кое-что другое, жизненно важное – запросто. Не с чем будет по девкам-то ходить!

– Господи! И до нашего леса старина Фрейд добрался! – взвыла Баба Яга, ломая метлу о колено.

- Вот тебе, бабушка, и...антрекот, - задумчиво произнесла Яга, заприметив в окошке пробирающегося через частокол Ивана-Царевича.

– Когда женщина красива, добродетельна и умна, - полировала Яга ногтем единственный зуб. – Она непременно несчастна и одинока…Дурам-то что? Подолы подоткнут, мужики и кидаются. А мне-то хочется о высоких материях поговорить! О живописи, например.
Вот, намедни, например, какая-то образованная сволочь дегтем забор вымазала…

– Ой, не могу! Повтори-ка еще раз, бестолочь, зачем ты ко мне, чудищу лесному пожаловал? Пе-ре-но-че-вать?! – закатывалась от смеха Яга, разглядывая Жихарку. – Вот она, ваша средняя школа! Что у тебя по «литре», сынок? ЕГЭ?.. А, это что за цифра? Неужто, там, наверху, и учебник арифметики переписали?

- А это жизнь наша, бабская, нас такому гуманизму учит, - вздохнула Яга, показывая Ивану-царевичу частокол из человеческих голов. - В душе-то, милок, мы все - цветы..

- Красавицам страдать - не привыкать,- вздыхала Баба Яга, натягивая бумазейные панталоны и ватник.- Взять, хотя бы, меня.. Метла - мозолит, в ступе укачивает, сверху -голуби, снизу - фанаты…
А надень я, скажем, шелковое белье?! И все! Ахтунг! Массовая эвакуация!